Сражение при Рамильи, 23 мая 1706 года (II)

III. Ход сражения

К полудню союзная армия была готова; в половине первого началась канонада. 12 батальонов генерала Шольца начали движение против селения Рамильи, а слева от них четыре батальона голландской гвардейской пехоты под командованием полковника Ветрмюллера (Wertmüller), поддержанные огнем двух орудий, начали сражение атакой на правый фланг французов - имея в поддержке 20 эскадронов датской кавалерии, ведомых генерал-лейтенантом герцогом Вюртемберг-Нейштадтским. Для голландцев не составило особого труда выбить слабые аванпосты французов из-за естественных позиций (заборов и рвов) передового пункта - селения Франкене, и вскоре синие с оранжевой отделкой мундиры голландских лейб-гвардейцев замелькали возле деревушки Тавье. Тем временем правее выдвигались на исходные позиции для атаки голландские и датские эскадроны Оверкерка. Для последних взятие батальонами Вертмюллера Тавье было важным тактическим моментом: это не позволило бы французской пехоте обстреливать во фланг союзную кавалерию. Французы тоже прекрасно понимали важность этой укрепленной позиции.

Бой на подступах к Тавье был ожесточенным … В штабе французской армии всерьез обеспокоились положением дел на этом направлении. Однако вместо того, чтобы организовать новую боевую линию перед Тавье - и Вильруа и Гвискар (Guiscard) приняли,кажется, самое неправильное из возможных решений: ближайшие к опасному участку фронта полки бросались без какой-либо координации действий, с одной лишь целью – остановить прорыв сил противника… К Тавье с разными промежутками было послано восемь батальонов пехоты и пять полков драгун: пехотные бригады – маркиза Дюплесси де Нонана (два французских батальона Бассиньи и Прованс) и Вольфскеля (два батальона баварского полка Курпринца и кельнский батальон полка Вольфскеля), и швейцарский полк Гредера (три батальона).; вслед за ними выступили и посланные командовавшим кавалерией правого крыла Гвискаром 14 драгунских эскадронов. Первыми к Тавье стали подходить швейцарцы, за ними следовали драгуны - атаковавшие засевших в Тавье голландцев в пешем строю, но «по-кавалерийски» - двумя линиями...
Впрочем, к этому моменту голландцы уже заняли Тавье, а датские кавалеристы обошли селение - и атаковали швейцарцев с драгунами в тыл и фланг. Швейцарцы Гредера были сходу частично порублены, частично загнаны в реку Меген; первая линия драгун была буквально расстреляна на подходе к селению. Вторая, возглавляемая драгунским полковником д’Обиньи, совместно с подошедшими к тому времени пехотными батальонами, успела ворваться в Тавье, однако этот успех был недолгим: голландцы не только удержались на своих позициях, но и отбросили противника обратно. В этот момент эскадроны герцога Вюртемберг-Нейштадтского обрушились на потрепанные французские части и окончательно смяли их.Полковник д’Обиньи, получивший смертельное ранение, был в числе многочисленных потерь. Оба командира французских бригад, маркиз Дюплесси и Вольфскель, при этом попадают в плен. Свежие полки французской армии, переходившие ручей Висоль (Visoule), попали в водоворот бегущих... Впоследствии, в своем письме к военному министру Шамильяру, командовавший группировкой французской пехоты на этом участке генерал Ла Мотт пытался оправдать действия подчиненных ему частей. Франко-баварцы попытаются организовать остатки полков: южнее Рамильи один из полковых командиров пытается собрать несколько батальонов из швейцарцев Гредера, драгун и других частей – но этот отряд серьезной боевой силы не представлял, и последовавшей затем атаке союзной кавалерии воспрепятствовать не мог.
Тем временем в центре переходит в наступление пехота Оркни (Orkney) - первый удар двенадцати батальонов по Оффузу, которые на какое-то время даже заняли восточную часть селения, встречает ожесточенное сопротивление французов. Валлонская пехота под командованием генерала де Гиша дисциплинированно и хладнокровно встретила приближающихся англичан ружейными залпами - и Оркни принужден был дать приказ об отходе. Тем временем кавалерия генерала Ламли (Lamley) не без труда перешла Малую Гету (Petite Gheete) по вязкой заболоченной местности – но была встречена выдвинутой вперед, к Отр-Эглиз, пехотной бригадой Зунига (четыре испанских и немецких батальона). Обе попытки перейти в наступление (Оркни у Оффуза, и Ламли у Отр-Эглиз) окончательно убедили Мальборо в том, что эффективные действия на этом направлении будут невозможны… Впрочем, на французского главнокомандующего эти события произвели обратное впечатление: Вильруа отдал распоряжение о переброске части войск из центра на левый фланг с целью удержать хотя бы эти позиции (раз уж Тавье был потерян). Маршал Франции даже не подозревал, что его оппонент в это же самое время, наоборот, снимает полки с правого фланга…

Приняв решение о переброске кавалерии с северного участка в центр, Мальборо отправил генерал-квартирмейстера Кадогана к Оркни: не только с целью передать приказ, но и проконтролировать его выполнение. Использование высшего офицера штаба в качестве «посыльного» оказалось вовсе не лишним: Кадогану пришлось убеждать строптивого Оркни в необходимости выполнения приказа главнокомандующего во имя общего блага… Эскадроны Генри Ламли (некоторые источники пишут о перемещении ВОСЕМНАДЦАТИ эскадронов, хотя по боевым расписаниям под командованием их Ламли было ПЯТНАДЦАТЬ) двинулись к центру союзной армии, причем кавалерия следовала под прикрытием естественных складок местности - низиной мелководного ручья Кивлетт - а посему это перемещение немалых сил осталось незамеченным французами; говорят, союзники «на всякий случай» оставили на старых позициях полковые знамена – чтобы окончательно ввести французов в заблуждение… Стоит также добавить, что подобный маневр был произведен не без участия все того же Кадогана – уже проводившего рекогносцировку местности, и подсказавшего герцогу Мальборо о возможности скрытного перемещения войск. Окончательное овладение союзниками самого селения Тавье и местностью вокруг него произошло около трех часов дня. Теперь союзники получили возможность подтянуть свою артиллерию ближе к позициям противника - английские и голландские пушки били в упор по развернутым слева от Тавье французским эскадронам. Это обстоятельство заставляет командующего кавалерией французского правого крыла генерал-лейтенанта Гвискара отдать приказ о массированной кавалерийской атаке. Несмотря на фактическую потерю для сражения 14-и драгунских эскадронов, в распоряжении Гвискара оставалось еще 68 эскадронов кавалерии: немалая сила. Они обрушились на союзную конницу Оверкерка (насчитывающую всего на один эскадрон больше), несколько ослабленную разгромом "тавьерской" группировки. при огневой поддержке слева (пехота из Рамильи) французская кавалерия первой линии атаковала и отбросила голландцев, после чего было произведено еще несколько коротких, но яростных атак - в которых, в частности, отличились и баварские кирасиры.Тем временем союзная пехота начала наступление на центр французской армии: 12 голландских и английских батальонов под командованием генерал-лейтенанта Шольца (Schultz) атаковали французские позиции Рамильи. Несколько батальонов швейцарцев вышли им навстречу – но были отброшены; достигнув садовой ограды под шквальным огнем, союзники атаковали баварских гренадер – которых также опрокинули. Только два батальона кельнской гвардии стояли непоколебимо, давая остальным возможность отойти назад и перегруппироваться. А кавалерийская битва между Тавье и Рамильи только набирала свои обороты...

Сражение при Рамильи: первый этап

Атака английской пехоты
У Оверкирка было 69 эскадронов: 48 голландских (включая немецкие полки на службе Генеральных Штатов) и 21 датский в районе Тавье. Около половины четвертого полсотни голландских эскадронов столкнулись в лобовой схватке с кавалеристами Гвискара. Генерал Фекьер впоследствии вспоминал, как союзная кавалерия, наступавшая в четыре линии, перестроилась – двумя задними линиями встав в промежутки первых двух – и перешла в атаку плотным строем… Французский генерал Гвискар встретил противника контратакой гвардейских эскадронов «Мезон дю Руа» и баварцев, за которыми следовала остальная кавалерия. Волны кавалерии накатывали друг на друга, после кровавой рукопашной рубки расходились – чтобы, едва восстановив строй, снова сойтись в жестокой битве на фронте в милю (около двух километров) между Тавье и Рамильи. В какой-то момент общее число сошедшихся в бою кавалеристов достигло 25 тысяч человек - подобных масштабных и ожесточенных кавалерийских свалок Европа не увидит в последующие сто лет…
Мальборо лично прибыл на этот участок сражения, наблюдая за ситуацией. Столкновения продолжались до тех пор, пока два десятка датских эскадронов герцога Вюртемберг-Нейштадтского через Тавье не вышли во фланг группировке французских эскадронов. Достигнув района кургана Отомон, они перестроились и обрушились на противника – но у Вильруа пока хватало резервов, а у самой французской кавалерии – дерзости и моральных сил восстанавливать положение. Мальборо подтянул в тыл Оркни четыре полка пехоты из резерва, и весьма вовремя: эскадроны "Мезон дю Руа", которыми Вильруа поддержал центр, уже прорвали обе линии противника, и только лишь залп хладнокровной английской пехоты остановил их порыв… В этом сражении знаменитые мушкетеры вновь отличились храбростью – впрочем, как и всегда. Вырвавшиеся вперед всех, обе их конные роты рубили врага до того момента, пока не огляделись вокруг и не поняли, что кроме них в бою уже никто не участвовал: остальные эскадроны были либо смяты, либо отброшены. Мушкетеры бросились прорываться к своим – и сделали это, несмотря на потери: более ста человек убитыми и ранеными, включая командира «старшей» роты «серых» мушкетер, маркиза де Жансона, и командира «черных» - графа де Канильяка (помимо прочих ранений покинувшего поле боя с раздробленной челюстью).

Английская конная гвардия при Рамильи

Герцог Мальборо в сражении при Рамильи


Французская кавалерия билась отчаянно, но постепенно союзники оттесняли их назад – таким образом, что боевая линия французов стала прогибаться относительно Рамильи. Союзную кавалерию поддерживали огнем пехотные батальоны – в то время, как французская пехота по большей части либо полегла около Тавье за пару часов до этого, либо была перенаправлена Вильруа на левый (северный) фланг. Со стороны союзников пехота, наоборот, действовала более активно и приняла самое серьезное участие в главном столкновении в центре позиции: Мальборо приказал Оркни переместить половину имевшихся в его распоряжении батальонов, не принимавших участие в первом наступлении на Оффуз и Отр-Эглиз, влево – к Рамильи, дабы кавалерия имела огневую поддержку. Вильруа своим эскадронам подобной поддержки обеспечить не смог…
Ход сражения вынудил французского главнокомандующего в определенный момент отдать приказ о развороте боевой линии армии (войска правее Рамильи) на 45 градусов, имея "осью"собственно Рамильи; таким образом, было предпринята попытка образовать вторую боевую линию для удержания натиска противника. Однако выполнить это французам так и не удалось. Полковые командиры тщетно пытались привести в порядок свои потрепанные части – посреди водоворота все увеличивающихся толп бегущих. Изрядно уже избитая атаками противника и вынужденная разворачивать новые боевые порядки среди беспечно брошенных палаток лагеря и обоза, французская кавалерия была уже не в силах оказывать достойное сопротивление; пехота, поставленная вперемешку с кавалерией для поддержки последней огнем, оказала ей в итоге медвежью услугу: отойдя назад, она открыла противнику огромные бреши в боевой линии - куда тут же устремились свежие эскадроны союзников... Момент истины настал, когда эскадроны Генри Ламли вышли долиной Кивлетта едва ли не в самый тыл кавалерийской бойни. Мальборо лично встал во главе этих свежих кавалеристов...
Участие герцога Мальборо в этой свалке едва не закончилось плачевно как для самого герцога, так и для общего хода сражения. Французские драгуны, признав в нем высшего офицера противника, окружили Мальборо; лошадь под главнокомандующим союзной армией пала; адъютант герцога, капитан Мельсворт, передал ему свою – и в тот момент, когда Мальборо садился в седло, державшему стремя секретарю герцога, полковнику Бринфильду (Brinfield) оторвало голову ядром…  На других участках французы отчаянно сопротивлялись натиску противника - но долго, за отсутствием поддержки, это продолжаться не могло. В Рамильи особенно стойкими были Пиккардийский полк и батальон полка Клэр (ирландцы). Подошедшие к селению 20 свежих союзных батальонов убедили маркиза де Маффе (он же – итальянский генерал баварской службы Александр Сципионе), до последнего руководившего обороной селения, в бессмысленности защиты данной позиции. После этого маркиз принял решение начать отход назад, к мелькавшим за спиной франко-баварских батальонов эскадронам французской кавалерии; однако вскоре оказалось, что эти эскадроны – голландские, уже успевшие обойти селение с двух сторон. Лишь некоторым швейцарским и французским батальонам, вовремя заметившим ошибку, удалось без особых потерь отойти из Рамильи в другом направлении – прочие спустя несколько минут были нещадно изрублены конницей противника...
Два батальона французского полка Короля тем временем ожесточенно оборонялись в Отр-Эглиз, но их силы и возможности также скоро иссякли. Когда посланные Мальборо через болото батальоны Шульца (поддерживаемые кавалерией Вуда) достигли Оффуза – противника они так уже не нашли, поскольку судьбы батальонов Маффе к тому моменту была уже решена; тогда два полка английской пехоты и пять эскадронов, разворотом вправо вышли к Отр-Эглиз с тыла – и штыковой атакой овладели селением. Тем временем кавалерийская бригада Вуда вышла фронтально к селениям Геденге и Жодрен - где обнаружили отступавшие французские орудия и обозы, прикрываемые испанской и баварской гвардейской пехотой под командованием самого курфюрста Макса-Эммануила. Два эскадрона полка Уиндэм бросились на испанцев, а два эскадрона своего собственного полка Вуд повел на баварцев; поражение последних стало не только окончательным разгромом левого крыла французской армии: в этот момент все ломается окончательно , это словно некий общий сигнал - общее отступление превращается в массовое бегство, увлекая в него и пехоту. "Вражеские конные откровенно бросили своих пеших", писал один из очевидцев, англичанин Джон Дин, "и наши драгуны посекли врага безмерно. Французский королевский полк взмолился о пощаде, сложил перед нами оружие и отдал нам свое знамя...". Последним было смято левое крыло французов - причем добрых полсотни эскадронов, долгое время стоявших на этом участке (так и не принявших участия в битве!) в панике бежали. Резервов у Вильруа практически не осталось - удерживать позиции было уже некому. Преследование бегущих французов за пределами поля боя было незначительным, силами некоторого количества эскадронов Оверкерка, чьи лошади еще сохранили какие-то силы после столь ожесточенных и многочисленных атак...

Французская армия была разгромлена; неправильно занятая позиция и неумелое управление этой мощной силой маршалом Вильруа и определили исход битвы. В самом сражении можно отметить, в первую очередь, умелое взаимодействие между видами оружия в союзной армии (огневая поддержка кавалерии пехотой), массированные кавалерийские атаки, и удачное решение о переброске войск с одного боевого участка на другой - для союзников ... Французы потерпели второй с начала войны (после Гохштедта-Бленхейма) разгром, и снова - от английского герцога. Потери французов были огромны: в числе командиров пали принц Субиз и маркиз де Бонэ (старший сын маршала Таллара), еще два генерала убиты (Цурлаубен и Бар) и двое – пленены... Потеряв треть армии, 50 орудий, 80 знамен и штандартов и весь обоз, армия бежала: сначала в Левен, где на военном совете было принято решение уходить дальше - к Брюсселю, а затем теснимая противником отошла через Гент к самым воротам Лилля, пытаясь закрыть дорогу во Францию. Трофеи Рамильи впоследствии были выставлены на обозрение общественности в Вестминстерском аббатстве, а сама победа принесла герцогу Мальборо должность штатгальтера (наместника) Нидерландов, однако англичанину пришлось довольно скоро отказаться от этой чести ввиду явно выраженного неудовольствия этим голландскими Генеральными Штатами. Что касается потерь сторон в сражении, то Дэвид Чандлер исчислял потери французов 12 тысячами убитых и раненых и 7 тысяч пленных; Фалкнер увеличивал число пленных до 10 тысяч; Барнетт разделяет общую цифру в 30 тысяч пополам – 15 тысяч убитых и раненых и столько же пленных. В мемуарах Джона Миллнера (1733 г.) указываются якобы точные цифры в 12087 и 9729 человек соответственно. Кауслер пишет о 13 тысячах плюс 80 потеряных знамен и штандартов.Потери союзной армии указываются в источниках (например, "Атлас" Кауслера) весьма точными цифрами: 1066 убитых и порядка 2569-2597 раненых - всего чуть более трех с половиной тысяч.
Города и крепости Фландрии и Брабанта пали к ногам Мальборо - в июне союзники вступили в Уденард, Брюгге и Антверпен. Остенде, в отличие от Антверпена, просто так сдаваться не хотел – и герцог Мальборо даже привлек для борьбы с крепостью флот. 30 мая в Даунс, после неудачной атаки на прибрежный французский Рошфор, прибыла эскадра Стаффорда Фэйборна, где получила приказ Лорда-Адмирала Георга – следовать к Остенде. Здесь Фэйборну надлежало блокировать город с моря во избежание подвоза французскими каперами припасов и подкреплений. Впрочем, некоторым отчаянным каперским головам и это не стало серьезной преградой: так, например, 19 июня три дюнкеркских шлюпа, несмотря на мощный огонь англичан, сумели проскочить в Остенде… С берега крепость осаждала 15-тысячная армия Оверкирка, и еще 50 батальонов и 100 эскадронов Мальборо выделил для прикрытия осады. И, несмотря на задержки в осадных работах (то по причине отсутствия фашин, то из-за запаздывания в подвозе осадной артиллерии и мортир), французы так и не смогли как-то серьезно помешать противнику на этом участке. Когда все было готово, Остенде подвергся мощной бомбардировке - как с суши, так и с моря: только бомбарды Фэйборна выпускали по городу ежедневно по 100-150 бомб каждая. Город горел… Остенде сдался на третий день после начала осадных работ - по причине недостаточных запасов пороха (формально) и беспорядков среди местного населения (фактически). Примечательно, что французы из состава капитулировавшего гарнизона были отпущены под честное слово (не воевать в течение последующих 6 месяцев), а испанские части – именем «короля Испании Карла» расформированы и распущены.  Осажденный 23 июня Менен подвергся жесточайшей бомбардировке: 110 орудий крупного калибра, 18 больших мортир и двести легких кегорновых мортирок. Тем не менее, комендант Менена генерал-лейтенант Караман с 12 батальонами гарнизона сдерживал натиск два месяца - капитулировав лишь 22 августа, после сожжения части города и понеся жестокие потери. Более успешными для союзников были действия отряда лорда Чарльза Черчилля против Дендермюнде - город сдался 5 сентября после 34-часовой бомбардировки. В это же время генерал Оверкерк осадил Ат; генерал Сен-Пьер с двухтысячным гарнизоном сдал город через две недели, даже не дожидаясь приступа... Одним словом, успехи союзников за кампанию были колоссальны - только пленными за кампанию они взяли 14 тысяч французов, не считая убитых и многочисленных трофеев. Впрочем, "год чудес" в этом смысле только начинался: четыре месяца спустя туринский триумф принца Евгения Савойского не только поддержит славу Рамильи, но и поставит Францию на грань поражения...
Разгром при Рамильи и падение городов и крепостей ввергли Людовика XIV в шок - он посылает в Нидерланды военного министра Шамильяра с заданием разобраться в ситуации. Впрочем, королевского любимца Вильруа лишь аккуратно смещают с поста - без особого скандала. В начале августа в расположение морально и физически разбитой французской армии прибыл новый командующий - срочно вызванный из Италии герцог Вандом (заметим, что недружелюбно относящийся к довольно неоднозначному правнуку "Анри Веселого" двор все-таки советовал Людовику XIV отправить во Фландрию именно его). Конечно, его присутствие в определенной степени поднимает дух французов, но не более того - ибо даже Вандом в этой ситуации мог лишь в бессилии наблюдать, как под занавес кампании союзники овладевают все новыми и новыми нидерландскими крепостями... Да, только теперь терпение Людовика XIV в отношений своего любимца Вильруа закончилось - но стоило ли ради понимания этого проигрывать большое сражение, терять тысячи солдат и половину Нидерландов?..