Таланты и пороки герцога де Вандома.

(Наброски к биографии в ... частях, с прологом и эпилогом).

Часть двенадцатая. Фламандская кампания 1708 года, глава 1: Обмануть Мальборо.
. . . . . . . . . .

В конце апреля под стенами фламандского Монса собрались прибывшие сюда с зимних квартир полки французской армии общей численностью 90 тысяч человек (139 бат. и 204 эск.), помимо этого левее стоял отдельный 8-тысячный отряд графа Шарля де Ла Мотт-Уданкура (10 бат. и 7 эск.) - англо-голландцы располагались под Брюсселем и насчитывали 85 тысяч (112 бат. и 180 эск.). Главное командование армией Фландрии по-прежнему осуществлял герцог де Вандом - однако в этом году Людовик XIV поддался на уговоры своего старшего внука, герцога Луи Бургундского, позволить ему продолжить военную карьеру. Поскольку королевский внук был назначен номинальным командующим армией на северных границах Франции, курфюрсту Баварскому (во избежание ненужных трений по поводу высокородства) пришлось перевестись на Рейн. Вандома эта ситуация по началу вполне устроила: малоопытный герцог Бургундский стеснял бы его меньше, чем более закаленный в боях и интригах баварец (как оказалось впоследствии, проблемы возникнут иного рода).  Таким образом, в высшем командном составе французских армий произошла рокировка: Макс-Эммануил сменил на Рейне Виллара, который занял место Бервика в Альпах - а последний был передан в помощь баварскому курфюрсту на Рейн.
26-летний герцог Бургундский формально уже имел опыт командования армией - правда, было это в самом начале войны, в 1702 году, когда серьезных военных действий на этом ТВД не было, и кроме того тогда при нем состоял в качестве ментора-наставника опытный маршал Буффлер. Теперь роль ментора должен был исполнять Вандом, и первое время казалось, что он с этой ролью справится не хуже Буффлера. Проблема была в том, что теперь французские войска имели двух командующих: номинального - Луи Бургундского и фактического - герцога Вандома. Подобное положение дел не могло сулить ничего хорошего, ибо как говорил столетие спустя Наполеон Бонапарт, "Один плохой командующий лучше двух хороших"...

Герцог Луи Бургундский (1682-1712 гг.). Портрет работы Жозефа Вивьена.

Что же касается собственно личности Луи Бургундского, то русский посланник в Голландии Андрей Артамонович Матвеев так писал о нем так: "Сей принц есть из природы зело умной остроты, росту малаго, горбат, от юности лет при всех свободных науках прилежность имел и в иностранных языках бегл." Вездесущий Сен-Симон описывал герцога Бургундского как редкий пример того, как велика сила разумного воспитания даже при наличии врожденных пороков. Это был комплимент в сторону воспитателя королевских внуков Фенелона, сумевшего обуздать буйный характер Луи. На фоне нравов того времени герцог Бургундский выглядел чудаком: человек строгой нравственности, прослывший прекрасным мужем и семьянином, тем не менее он находил время для странных развлечений - например, любил наполнять порохом живых лягушек и взрывать их, а в минуты раздумий мог долго и сосредоточенно растапливать в плошке восковую свечу. Невысокого роста, слегка сгорбленный (он страдал искривлением позвоночника, и несмотря на носимый в детстве корсет имел хромающую походку, а одно плечо было заметно выше другого), он производил впечатление вечно сосредоточенного человека.

Перед началом кампании Мальборо выдвинул свой вполне реальный, хотя и немного замысловатый, план на этот год: поручить Евгению Савойскому командование армией на Мозеле для поддержки армии ганноверского курфюрста на Рейне - при этом в нужный момент Мозельская армия союзников должна была быстрым маршем прибыть во Фландрию, создав т.о. численный перевес на этом ТВД, после чего Мальборо планировал нанести по французской армии Фландрии быстрый и решительный удар. При этом английский полководец считал, что если французы начнут активные действия, то стратегически выгоднее всего им это сделать в западной Фландрии (Ат, Гент, Брюгге). Людовик XIV также планировал в этом году вести главные военные действия во Фландрии. Первоначально было необходимо овладеть крепостью Гюи на Маасе (о чем король лично писал Вандому), но для этого нужно было переиграть герцога Мальборо - с целью чего французская армия в конце мая выступила от Монса на Суаньи. Выбор Гюи не был случайным, при успехе операции французы имели бы ряд преимуществ - от провоцирования англо-голландцев на полевое сражение, в котором при численном превосходстве и особенно превосходстве в кавалерии у французов было много шансов одержать решительную победу - до возвращения потерянных территорий во Фландрии и контроля над долиной Мааса. Последнее стратегически разделяло противника на фламандском и рейнском ТВД, затрудняя их взаимодействие (насколько это было важно - показала кампания 1704 года). Герцог Бургундский считал, что прямой марш на Брюссель не только станет угрозой для пределов Голландии, но и покажет то недовольство фламандцев, которое они имеют против оккупации войсками коалиции. Вандом, словно желая установить с новым командующим хорошие отношения, поддержал его план - и 26 мая французская армия двинулась на Суаньи. Мальборо ответил выдвижением к Халле, однако Вандом не отреагировал на предложение боя и повернул вправо, к Нивелю, угрожая Левену.  Мальборо форсированным маршем через Брюссель вышел к реке Диль и занял позицию у Тербанка (южнее Левена), одновременно прикрывая и Брюссель и Левен, французы стали между Женаппом и Брен л'Алле - после чего и в этом положении обе стороны застыли до конца июня. Очередная "фламандская шахматная партия" вновь закончилась ничьей.
Тем временем весьма прозорливый племянник герцога Мальборо, маршал Франции Бервик, внимательно следил за войсками Евгения Савойского, прекрасно понимая возможность марша последнего во Фландрию и необходимость поддержать Вандома и Бургундского своими силами при такой ситуации. План английского полководца мог сорваться, и Мальборо отписывал Евгению, что тот сможет поддержать его во Фландрии, лишь оторвавшись от преследования со стороны Бервика хотя бы с кавалерией: "Если вы выиграете всего лишь сорок восемь часов, я выстрою свою диспозицию к моменту вашего подхода, и мы, полагаясь на небеса, сможем использовать эти два дня с такой выгодой, что она будет сказываться до конца кампании". Взаимопонимание между обоими союзными военачальниками было выстроено уже давно, и Евгений писал в ответ: "Ваша светлость, можете быть спокойны; я не упущу ничего для ускорения марша". 9 июня Евгений выступил от Кобленца с теми подкреплениями, которые мог позволить взять с собой во Фландрию - 18 бат. и 43 эск. общей численностью в 15 тысяч. Однако внимательный Бервик заметил это движение и тотчас же двинулся за ним с 27-тысячным корпусом.


А тем временем во Фландрии разворачивались новые события, главным действующим лицом в которыхях стал Ян ван Брукховен, граф Бергхейк - один из ключевых министров Испанских Нидерландов, уроженец Антверпена, занимавший должности генерального казначея и вице-губернатора Фландрии, участник мирных переговоров в Рейсвеке в 1697 году и опытный администратор. Бергейк возглавлял профранцузское движение во Фландрии, олицетворявшее собой недовольство голландской оккупацией, произошедшей после сражения при Рамильи. В мае Мальборо удалось раскрыть заговор, предполагавший сдать французам Антверпен, но настроения в других крупных городах региона оставляли желать лучшего. В июне Бергейк связался с герцогом Бургундским и передал ему план сдачи Брюгге и Гента. Королевский внук и Версаль этот план одобрили, и французская армия двинулась фланговым маршем на запад, к Генту. Вандом уступил настойчивому герцогу Бургундскому, несмотря на определенное сопротивление - полководец считал, что такое движение армии слишком рискованно, поскольку правый фланг становился опасно открыть перед Мальборо. 4 июля французский отряд под командованием бригадира шевалье Луи де Гримальди пересек Дендру в Нинове и двинулся к Генту, а левофланговый отряд Ла Мотта двинулся из района Менена к Брюгге. Главные силы французской армии, снявшись с лагеря вечером того же дня, после марша всю ночь и день к вечеру 5 июля достигли городка Тубиз на реке Сенна, после чего прошли через Нинове (где для прикрытия фланга был оставлен сильный отряд Альберготти) к Генту. В три часа утра 5 июля Ламотт вошел в Брюгге, не встретив никакого сопротивления. Ситуация с Гентом была сложнее (голландский гарнизон укрылся в цитадели и приготовился к обороне), но и с этой проблемой французы разобрались.

Маневры сторон в начале июля.

.

Узнав и происшедшем, Мальборо двинулся от Левена к Брюсселю, и вечером 5 июля его армия стала между Андерлехтом и Ломбеком (своим правым крылом напротив арьергарда Альберготти, прикрывавшего движение главных сил герцога Бургундского). Т.о. французская армия оказалась между армией Мальборо и Гентом, и англичанина теперь больше беспокоила судьба союзнических гарнизонов, охранявших переправы через Шельду  (в Ауденарде) и Лис (в Менене). Он успел усилить гарнизон Ауденарде семью сотнями солдат, переброшенных сюда из Ата, а также ввел несколько полков в Брюссель - не менее возбужденный, чем Гент и Брюгге (этот важнейший пункт в тылу своей армии Мальборо не мог позволить себе потерять).  К рассвету 6 июля Альберготти дождался перехода обоза главных сил через Дендру, после чего ушел туда и сам. В итоге этих маневрирований французы (не без помощи Бергхейка) переиграли англо-голландцев: Гент и Брюгге были потеряны, та же участь ожидала Менен, Кортрейк и Ауденард - отрезанные этим маневром от помощи союзников. Да и в целом угроза зависла над всей Фландрией, которую некоторые генералы союзной армии уже считали потеряной. Теперь герцогу Мальборо предстояло решать - как действовать дальше...

Евгений Савойский прибыл в Аш в сопровождении сотни венгерских гусар, сильно обогнав свою кавалерию, и встретился с Мальборо. Сюда же прибыл из Остенде и генерал-квартирмейстер Кэдоган, правая рука английского командующего. Союзные генералы совещались в течение нескольких часов, и Евгению удалось убедить Мальборо, уже павшего было духом, что ещё не все потеряно и ситуацию можно исправить.
В произведении известного английского писателя Уильяма Теккерея "История Генри Эсмонда, эсквайра, полковника службы ее Величества королевы Анны, написанная им самим", события того времени описываются следующим образом:
"Успехи французов, ознаменовавшие начало кампании 1708 года, послужили к укреплению слухов об измене, которая в то время у всех была на устах. Наш генерал пропустил неприятеля к Генту, отказавшись атаковать его, хотя в течение сорока восьми часов обе армии стояли друг против друга. Рент был взят, и в тот же самый день мсье де Ламотт потребовал сдачи Брюгге; и оба этих великих города без единого выстрела перешли в руки французов. Несколько дней спустя Ламотт захватил форт Плашендаль, и уже казалось очевидным, что вся испанская Фландрия, а с нею и Брабант сделаются добычей французов, но тут с Мозеля прибыл принц Евгений, и колебаниям наступил конец.У принца Савойского в обычае было отмечать свое прибытие в армию роскошным пиром (милорд герцог угощал и редко и скудно); и я помню, каким наш генерал вернулся после обеда в обществе двух генералиссимусов; честная его голова слегка кружилась еще от вина, которое австрийское полководец лил куда более щедрой рукой, нежели англичанин. "Ну, — сказал генерал, стукнув кулаком по столу и прибавив крепкое словцо, — теперь ему придется драться; а уж если, черт возьми, до этого дойдет, нет такого человека в Европе, который мог бы устоять против Джека Черчилля". Неделю спустя разразилась битва при Уденарде..."