Французский Потоп (1672 год).
Глава седьмая. 
Всё или ничего (15-20 июня 1672 г.).

…………………..

Первые мысли о мире появились в Генеральных Штатах уже 13 июня - едва было получено известие о прорыве французов через Рейн - на специально созванном для обсуждения этого вопроса заседании. Представитель Лейдена первым предложил отправить чрезвычайную миссию к королю Англии для обсуждения условий мирных переговоров (ему казалось, что поражение от англичан не будет так страшно, как оккупация страны французами). Однако другие депутаты заявили, что главная угроза исходит именно от Франции, а посему делегатов нужно направить к обоим монархам. Несмотря на то, что великий пенсионарий де Витт и секретарь Генеральных Штатов Фагель выступили против этого, предложение было принято. 20 июня из Утрехта в штаб-квартиру французского короля отбыло три делегата. Первым из них был 57-летний Питер де Гроот: сын известного философа Гуго де Гроота (более известного как "Гуго Гроций"), имевший дипломатический опыт - представлял Республику сначала в Швеции, а затем, незадолго до начала войны - во Франции. Вместе с ним к Людовику XIV отправились эмиссары барон Йоган ван Гент и Виллем-Адриан ван Нассау-Одийк.

Питер де Гроот (1615-1678 гг.), художник Адриен Ханнеман.

По пути они остановились в лагере армии принца Оранского - к французского королю в осадный лагерь под Дуйсбургом был послан трубач-парламентер для получения разрешения о проезде послов, так что ожидать ответа эмиссарам пришлось до 22 июня, когда они отправились в путь и заночевали в Кеппеле (около Дуйсбурга). На утро следующего дня голландских представителей встретили военный министр Лувуа и государственный секретарь по иностранным делам Помпонне. Ознакомившись с полученными Гроотом и его коллегами инструкциями и выслушал предложения Генеральных Штатов, министры отбыли в лагерь к королю, где передали ему суть беседы с посланниками - Людовик XIV выразил готовность к ведению переговоров, однако для начала хотел бы узнать, что может предложить Республика. Грооту пришлось возвращаться обратно в Утрехт. Теперь вопрос перед Штатами стоял так: либо защищаться до последнего, либо как можно скорее принять условия Франции, дабы избежать полной оккупации и грабежей. Ян де Витт на заседании отсутствовал, поскольку незадолго до этого, 21 июня, был серьезно ранен (он шел вечером домой в сопровождении слуги и подвергся нападению четырех неизвестных, был ранен в шею а также при падении ударился головой, после чего получил ещё две раны). В Генеральных Штатах не было согласия, и после долгих споров, поздним вечером в воскресенье 26 июня, представители четырех провинций (Голландия, Утрехт, Гельдерланд и Оверейссел) всё же протолкнули окончательное  решение о продолжении переговоров, с которым Гроот вновь был отправлен к французскому королю. На встрече 29 июня голландская сторона предложила Франции Маастрихт и 6 миллионов гульденов. Услышав это, Лувуа лишь улыбнулся - Гроот тут же поднял предлагаемую сумму до 10 миллионов. Военный министр снова отправился к королю, и вскоре вернулся обратно со списком требований, в числе которых были свобода вероисповеданий во всех городах Республики (Людовика беспокоило шаткое положение католиков в протестантской стране, и он требовал уравнивания прав для обеих конфессий). Относительно суммы компенсации и передачи Франции городов и территорий торговались долго, но безрезультатно: Гроот повысил ставку сначала до 16 миллионов, а видя упорство французского короля, увеличил сумму и вовсе до 20 миллионов, добавляя новые и новые города: в результате Людовику XIV были предложены так называемые "генералитетные" земли - южная приграничная полоса земель в Северном Брабанте, подчиненных не провинциям, а непосредственно Генеральным Штатам - и ряд отдельных городов (Маастрихт, Бреда, Венлоо и Герцогенбуш). Но кажется, и этого Людовику XIV было мало: он повысил требования до 25 миллионов, да и вообще всячески старался показать, что не ради этих уступок затевал войну.

Государственный секретарь Франции по иностранным делами Симон Арно де Помпонне (1618-1699 гг.) и госудрственный секретарь Франции по военным делам Франсуа Мишель де Ле Телье-Лувуа ( 1641-1691 гг.)

В итоге де Гроот принужден был вернуться в Гаагу ни с чем. 1 июля он выступил на заседании Генеральных Штатов с докладом о требованиях Франции - депутаты выслушали его в полной тишине. После этого из 36 человек десять высказались за прекращение переговоров - были слабые надежды, что Амстердам сможет выстоять до прибытия помощи от Бранденбурга и Императора. Как видно, остальные три четверти депутатов в это не верили.

В целом в Республике нарастала напряженность. Весть о падении крепостей герцогства Клеве встревожила, отход армии с Эйсселя (а также тысячи следовавших за ней беженцев) ошеломил, а ежедневные сообщения о падении всё новых и новых городов привели уже к настоящей панике. Народ понимал, что правительство и войска не способны защитить Республику. Банки Амстердама, Роттердама и других крупных городов были буквально атакованы вкладчиками, желавшими поскорее обналичить ценные бумаги (которые, вполне вероятно, вскоре ничего не будут стоить) в золото. Народные волнения начались в городах: Дордрехт (с которого всё и началось 24 июня) и Роттердам, Амстердам и Делфт бурлили, обвиняя республиканцев в слабости и нерешительности, требуя назначения молодого принца Оранского штатгальтером республики. Бургомистров и прочих сторонников де Витта избивали прямо на улицах.

Несмотря на то, что провинция Голландия после открытия шлюзов была в относительной безопасности, прочие земли Республики продолжали испытывать натиск противника. Казалось, полная и окончательная победа Франции вот-вот станет свершившимся фактом.

Далее события кампании развивались в такой последовательности.

21 июня. 

Дуйсбург (1) капитулировал после недельной осады. В тот же день здесь погиб маршал-де-камп Жан де Мартине - известный в армии качестве сурового и деспотичного администратора на должности генерал-инспектора пехоты, сторонник жестких наказаний даже за незначительные правонарушения - за что был нелюбим в войсках, а его имя стало синонимом строгой дисциплины (по одной из версии, Мартине был убит своими же солдатами в отместку за жестокость и деспотизм). Он начал военную службу капитаном пехотного полка Эдикур (1642), три года спустя перейдя в полк Гиень, сражался во Фландрии, Италии и Каталонии. 31 мая 1648 года занял важную административную должность "Sergent de bataille", активно участвовал во Фронде (от блокады Парижа до битвы при Дюнах). В январе 1663 года Людовик XIV выбрал Мартине подполковником новосформированного пехотного полка Короля: под его руководством полк участвует в походе генерала Праделя на Эрфурт (1664 г.), затем - в Деволюционной войне. 27 марта 1668 года Мартине стал пехотным бригадиром, а 15 апреля 1672 года - маршал-де-кампом. Весьма примечательно, что за всю предстоящую шестилетнюю Голландскую войну французская армия потеряла восемь маршал-де-кампов, из которых четверо погибли в самом её начале, в течение всего лишь девяти дней (де Гитри и де Ножан - при Гюйссене 12 июня, дю Плесси - 15 июня при Арнеме, наконец Мартине - 21 июня при Дуйсбурге). Так же стоит добавить, что под стенами Дуйсбурга погибли капитаны Швейцарской гвардии господа де Рейне и де Сури.

22 июня.

Девентер (2) сдается архиепископам после пяти дней осады: комендант Дидерик Штеке подвержен разногласиям внутри города (очередное предательство горожан, как пишут голландские историки). После первого предложения капитуляции 19 июня на следующий день начинается бомбардировка крепости - два дня спустя комендант складывает оружие. К этому моменту немецкими союзниками Франции заняты также Эльбург (3), Хаттем (4) и Хардевийк (5) в западной части Оверэйссела.

Здесь стоит упомянуть об одной интересной особенности, характерной для участия мюнстерской армии в этой кампании. Не так давно сделанные немецкими археологами в этом регионе находки позволили историкам уверенно утверждать, что фон Гален не только располагал сильной артиллерией и довольно активно пользовался её при осадах - но и был едва ли не первым в Европе, применившим самое настоящее химическое оружие. При раскопках на месте крепости Дийлер-Шанц, взятой и разрушенной войсками "пушечного епископа", среди разнообразных находок (сломанная курительная трубка, сапоги, ржавые гранаты) были обнаружены остатки разорвавшегося снаряда. Последний представляет собой шар, отлитый из железа, со стенками около 5 см толщиной. В нём сохранились запал и примерно 7 кг пороха. Кроме того, было установлено, что с деревянным запалом была соединена сеть, изготовленная из толстых веревок, оплетавшая ядро снаружи. Само ядро было также покрыто неким аналогом битума и завернуто в грубую ткань. Это говорит о том, что конструкция снаряда была весьма совершенной — такая "бомба" могла самостоятельно загораться в момент выстрела и взрывалась тогда, когда попадала в цель. Так что она была совершенно безопасна как для пушки, так и для артиллеристов.

Кроме того известно, что некоторые из таких снарядов были начинены странной смесью пороха и засушенных ягод белладонны ("Atropa belladonna") - на Руси также известной как "красавка" или "бешеница". Сгорая от взрыва, эта смесь производила ядовитые пары. Считается, что это оружие всерьез устрашило жителей тогдашней Европы, и три года спустя, 27 августа 1675 года, французы и немцы заключили Страсбургское соглашение, которое включало статью, запрещающую использование "вероломных и одиозных" ядовитых устройств. До знаменитых конвенций по запрещению химического оружия было ещё три столетия... 

23 июня.

Столица провинции Оверэйссел, Зволле (6), осаждена архиепископами. Гарнизон крепости возглавляет генерал-лейтенант барон ван Айльва (тот самый, чей именной полк так жестоко был порублен французами на переправе у Гюйссена), в его распоряжении - два полка пехоты (Рипперда и Бамфильд), плюс - четыре роты кавалерии под руководством ван Оссери. И вновь - вопрос сопротивления решает не военный командир, а городской магистрат: два мюнстерских трубача были отправлены ван Галеном в Зволле, чтобы передать письмо о предложении капитуляции бургомистру города, Алберту Ниланту. Поскольку последний являлся родным братом правителя Девентера, сдавшегося днем ранее, Нилант не намерен заливать улицы города кровью своих сограждан - впрочем, барону ван Айльва удается вывести гарнизон из Зволле, и город сдается архиепископам на основании того, что оказывать сопротивление попросту некому.

Барон ван Айлва (1635-1691 гг.)

Остатки фризских войск отошли через Хассельт в Кампен (7), на побережье залива Зюйдерзе - здесь было собрано три полка пехоты и четыре роты кавалерии, при наличии хороших укреплений и связи морем с Амстердамом предполагалось обороняться здесь. Тем временем список захваченных мюнстерскими войсками пунктов на востоке Республики рос: пали Стеенвийк (8), Цварслюйс (9) и Блокзийл (10), а форт Оммершанц (11) стал в этом списке захваченных архиепископами городов и крепостей 24-м. Историки объясняют успех мюнстерских войск в том числе и тем, что дворянство Оверэйссела имело близкие связи с мюнстерцами (в т.ч. родственные), да и население провинции в значительной степени было католиками, которые не особо горели желанием воевать против католиков же на стороне протестантов.

Правда, эти победы союзников французского короля не особо радовали. 26 июня он вновь встретился с обоими архиепископами, ненавязчиво предложив поделиться захваченным с Францией:  он уже вынудил Мюнстер уступить ему Зютфен вместе с графством, и теперь архиепископ был вынужден отказаться от всех своих завоеваний на Велюве. Чтобы несколько успокоить Кельнского епископа, за счет завоеваний Мюнстера Рейнберк и Девентер были пожалованы Кельну. Наконец, столица Оверэйссела Зволле получила смешанный французско-мюнстерско-кельнский гарнизон (в него вошел полк Бургундия, находившийся в подчинении герцога де Люксембурга, и последний окончательно присоединился к главным французским силам, отбыв в район Утрехта). В итоге этих переговоров Людовик XIV подарил ван Галену усыпанный драгоценностями крест ценой в 20 тысяч рейхсталлеров (как писал один из голландских историков, "подсластив таким образом горькую пилюлю"), и мюнстерский архиепископ продолжал кампании на севере уже самостоятельно. 

25 июня.

Герцогу Орлеанскому сдается Зютфен, а в конце месяца военные действия начинаются в Зеландии - приморской провинции, до сих пор кампанией не затронутой.  В движение приходит корпус генерал-лейтенанта Нанкра, до этого дня наблюдавший за испанцами в районе Ат-Камбре. Людовик XIV направляет его в Зеландию - по слухам, англичане намерены высадить здесь десант, чтобы захватить и по итогам войны удержать этот регион на континенте. Попросту игнорируя формальный нейтралитет Испании (о поддержке которой Республики знают все), Нанкр пересекает испанскую границу и в ночь на 25 июня подходят к небольшой крепости Аарденбург, неподалеку от Слюйса. Голландские историки любят приводить пример Аарденбурга, ибо на фоне повального бессилия Республики перед натиском французов и их союзников история этой крепости выглядит как настоящий подвиг. Соотношение сил - из области фантастики: у Нанкра 6 тысяч солдат, в Аарденбурге - девять (!) маленьких рушек и 37 (!) солдат гарнизона. Последними командует ансэнь (младший офицер-знаменосец ("Ансэнь" у французов, "энсин" у англичан, "прапорщик" - в русской версии, у голландцев же - "Vaandrig") по имени Элиас Бекман. Вечером того же дня, 25 июня, Бекман получает запоздалое письмо о том, что к Аарденбургу приближаются французы. Офицер направляется прямиком в магистрат городка, гле произносит весьма пламенную речь о том, что намерен выполнить свой долг до конца и просит помощи от горожан. В отличие от многих других подобных случаев, аарденбуржцы Бекмана поддержали, и его маленький гарнизон усилился 240 жителями (вооруженными чем попало - и тем не менее).

Нанкр знал, что крепость фактически бессильна, и послал к городским воротам кавалерию - чтобы та, поразив горожан своей численностью, вошла в Аарденбург... Бекман и его гарнизон открыли огонь, и французские всадники, неся немалые потери, принуждены были ретироваться. Возмущенный Нанкр бросил в бой пехоту - на следующий день, 26 июня, французы с ходу ворвались в незанятый голландцами равелин между бастионами Южным и Оранж - однако эта атака была защитниками Аарденбурга отражена. Этот маленький успех воодушевил Бекмана, а после того, как в ночь на 27 июня прибыло подкрепление (такое же "мощное", как и сам гарнизон - порядка 110 солдат под командованием полковника Шпиндлера, прибывших сюда из Эклюза) - Бекман уверен, что Аарденбург выстоит перед любой атакой. И его уверенность принесла результат - 27 июня Нанкр бросил своих солдат на новый штурм, который голландцами вновь был отражен (историки пишут, что на равелине французы оставили пятьсот человек убитыми и ранеными). Насколько эта история правдива - оценить сложно, но в ситуации кампании 1672 года подобное событие выглядит ярким примером патриотизма. 29 июня Аарденбург, наконец, пал.

Взятие французами Аарденбурга 29 июня.

(Продолжение следует)