Французский Потоп (1672 год).
Глава вторая. 
Накануне-2: Армия Республики Соединенных провинций перед началом войны. 

…………………..

Намерения и планы Франции не ускользнули от Генеральных штатов (высшего органа власти в Республике Соединенных провинций). Напомним, что интересы голландских олигархов представлял Ян (иначе: Иоганн или Йохан) де Витт. Этот адвокат обладал помимо знания права также немалыми познаниями в области математики - его труд "Elementa curvarum linearum" ("Начала кривых линий") был даже помещен в качестве одного из дополнений к "Геометрии" Декарта и считается первым самостоятельным курсом аналитической геометрии. Де Витт сначала унаследовал от отца должность бургомистра своего родного города Дордрехт, а в 28 лет стал Великим Пенсионарием голландской республики - фактическим главой государства (пост бургомистра принял его старший брат, Корнелис).

Братья де Витты: справа стоит Ян (1625-1672 гг.), слева сидит Корнелис (1623-1672 г.). Памятник в Дордрехте (Голландия).

Уже весной 1670 года Ян де Витт начинает продвигать принятие мер для укрепления обороны страны в предстоящей и неминуемой войне. Однако его предложение о наборе 13 новых (десяти пехотных и трех кавалерийских) полков штаты приняли лишь частично (было решено набрать к апрелю того же года 5 тысяч рекрутов для пополнения уже имеющихся частей). Поскольку каждая провинция отстаивала своё мнение, к единому решению пришли только в январе следующего года. 

Собственно армия республики на тот исторический период была невелика: так, после Вестфальского мира и фактического окончания долгой войны с Испанией, в 1649 году, в сокращенном составе она насчитывала 29 тысяч человек. Помимо сокращения полевых частей были уменьшены и гарнизоны: например, сильнейшая крепость Маастрихт охранялась теперь 2,500 солдат вместо прежних 5,300; из полуторатысячного гарнизона Зютфена осталось 560 человек. При этом вместе с солдатами крепости покидали члены их семей, а также ремесленники, для которых обеспечение гарнизона было важной долей прибыли - всё это привело к серьезному сокращению населения городов (в том же Маастрихте и 23 тысяч населения в 1645 году десятилетие спустя оставалось уже 18 тысяч). Всё это было результатом сваливания финансов в сторону морских войн с Англией, при которых значение крепостей и полевой армии отступало на второй план. Исключением была лишь война с Мюнстером (1665 год), после которой армия вернулась к составу мирного времени в 30 тысяч пехоты и 2,7 тысячи кавалерии. Однако в связи с надвигающейся французской угрозой требовалось вернуться к относительно сильной армии - планы роста которой Генеральные Штаты, наконец, утвердили весной 1671 года. Было принято решение о наборе 16 новых полков (10 пехотных и 6 кавалерийских): по 14 рот в 100 человек в пехотном полку и по 6 рот в 80 всадников - в кавалерийском (итого - порядка 17 тысяч солдат).

Одновременно с этим Республика начала сближение с Испанией. 17 декабря 1671 года был подписан договор (ратифицирован 18 февраля следующего года), согласно которому испанская сторона обязывалась оказать голландцам военную помощь - правда, в виде скромных трех тысяч солдат, и при этом не являлась союзником Республики, поскольку в случае открытого столкновения Голландии и Франции объявлять войну последней не была обязана. Велись дипломатические переговоры и с Бранденбургом. Долгие препирания привели к заключению договора 6 мая 1672 года - в те дни, когда Людовик XIV  уже выехал к армии, двигавшейся в сторону владений Республики. Курфюрст Фридрих-Вильгельм обязывался вывести в поле против Франции 22 тысячи солдат, что оплачивалось голландцами безвозмездной субсидией в размере 1,6 миллионов таллеров. При этом активно обсуждалась судьба бранденбургских владений на Рейне - значительная часть которых оставалась в руках голландцев (державших здесь свои гарнизоны) - по окончание войны курфюрсту был обещан возврат как минимум одной из крепостей, Орсоя.

"На голландской ватерлинии" (1911). Художник - Ян Папендрехт (1858-1933 гг.). На картине изображен принц Виллем Оранский, а также чины армии Республики: телохранители (аналог французского "Gard du corps") - в синих накидках (трубач - в красной) с вензелем принца, на заднем плане в красных колпаках - драгуны. 

Гроза со стороны Франции приближалась. В январе 1672 года Генеральные штаты постановили иметь для обороны Республики армию в составе 569 пехотных и 89 кавалерийских рот, а также дополнительно набрать ещё 140 и 72 роты соответственно. Планы грандиозные, которым так и не суждено было сбыться: к началу марта успели поставить в строй лишь 65 тысяч, а по состоянию на июнь (когда кампания уже началась) имелось 703 роты пехоты и 158 рот кавалерии, что вместе составляло по штату 83,410 человек (70,7 тысяч пехотинцев и 12,7 тысяч кавалеристов). Впрочем, далеко не все роты были укомплектованы полностью, и фактическая численность армии была значительно меньше штатной. При этом необходимо учесть, что порядка половины от этих сил встретили вторжение французской армии за стенами крепостей в качестве гарнизонов (а некоторые из них в военных действиях участия так и не приняли - например, мощный гарнизон Маастрихта, усиленный до 13 тысяч солдат). Таким образом, собственно полевая армия Республики в жаркие (в прямом и переносном смысле этого слова) дни лета 1672 года, защитить страну оказалась совершенно не способна. Дополнительно (когда французское вторжение уже началось), армию Республики пополнили испанские части (согласно договора) - три тысяч кавалеристов и полк пехоты. Стоит ли говорить, что эта военная помощь была настолько незначительной, насколько и малоэффективной.

Голландский план обороны границ Республики предусматривал формирование двух группировок (корпусов) полевых войск, не считая многочисленных гарнизонов. Первый, в составе 6 полков  в начале апреля был создан в Мехелене - к северу от Брюсселя, чтобы поддержать испанцев, если французы нанесут первый удар по Испанским Нидерландам. В обмен на это испанцы перебросили тысячу своих кавалеристов для усиления гарнизона Маастрихта. Второй корпус - главные полевые силы Республики - в составе 18 пехотных и 14 кавалерийских полков разворачивался на линии реки Эйссель (одного из рукавов Рейна, отделявшегося от последнего близ Арнема и протекавшего на север, а затем - на северо-восток). Впрочем, этот состав собрать вместе так и не удалось - фактически к началу французского вторжения здесь удалось сосредоточить лишь 22 тысячи солдат. Остальные голландские войска были разбросаны по многочисленным гарнизонам. 

Что касается последних, то на внешнее кольцо обороны, которое составляло 15 крепостей и 33 отдельных форта, правительством Республики возлагались главные надежды. Считалось, что они должны задержать наступление французов, в то время как формирование армии будет полностью завершено (к слову, делами армии стали уделять внимание в самый последний момент - при этом с определенным скрипом даже сократив программу строительства и подготовки флота). Но и здесь дела шли так же из рук вон плохо. Полноценно подготовленных к обороне крепостей не набиралось и десятка: на южном направлении это были Неймеген, Шенкеншанц и Граве на Маасе, а также выдвинутый далеко на юг Маастрихт; Эмден, Леерорт и Дийлершанц - на северо-восточной границе, а также Куворден, расположенный немного южнее. Остальные пункты либо испытывали сильный недостаток в войсках или обеспечении, либо и вовсе имели часть укреплений разрушенными (особенно это касалось укрепленных пунктов герцогства Клеве на Рейне, которыми, наряду с располагавшим мощным 13-тысячным гарнизоном Маастрихтом, предполагалось если не остановить, то по крайней мере серьезно задержать агрессора).

Система крепостей Республики Соединенных провинций в 1672 году.

 

Кто должен был осуществлять руководство обороной Республики? Этот вопрос внезапно оказался очень сложным. Дело в том, что по давней традиции, верховное командование полевой армией Республики принадлежало представителю дома Оранских принцев (официально именовался "генерал-капитаном"), однако когда в мае 1671 года депутаты Гельдерланда первыми подняли эту тему, назвав имя юного Виллема - де Витт отреагировал отрицательно. Во-первых, формально Виллем ещё не достиг совершеннолетия (принимать участие в политической деятельности страны на таком уровне он, по закону, мог лишь с ноября 1672 года - когда принцу исполнилось бы 22 года); во-вторых, давнее противостояние "оранжистов" (т.е. сторонников принцев Оранского дома) и олигархата Республики ещё давало о себе знать. Наконец, юный оранский принц был племянником английского короля Карла II Стюарта (матерью Виллема была английская принцесса Мария-Генриетта, сестра Карла), что на фоне тяжелых англо-голландских отношений могло плохо отразиться на внутриполитической ситуации в стране. В итоге, 25 февраля 1672 года принц Оранский наконец был назначен генерал-капитаном - но лишь на предстоящую летнюю кампанию. 

Кроме главнокомандующего в армии Республики имелось два фельдмаршала (в Голландии этот чин соответствовал помощнику генерал-капитана - а поскольку внешнеполитические угрозы росли, а армия увеличивалось - с 17 января 1668 года фельдмаршалов -"помощников" в войсках Республики Соединенных провинций стало двое). Первым из них был 68-летний князь Иоганн-Мориц Нассау-Зиген - представитель владетельного дома Нассау, и приходившийся принцу Виллему Оранскому дальним родственником (знаменитый лидер Нидерландской революции, Виллем Оранский по прозвищу "Молчаливый", приходился юному Виллему прадедом, а для Иоганна-Морица был старшим братом его деда). Престарелый князь был известен своей полувековой службой Республике (с коротким периодом службы Бранденбургу): активной деятельностью в развитии голландского колониализма в Южной Америке (в т.ч. как основатель столицы т.н. "Голладнской Бразилии" (Маурицстад, ныне - Ресифи), дипломат и участник кампании 1665 года против мюнстерского вторжения. Вторым фельдмаршалом был 56-летний Пауль Вюрц. Уроженец северогерманского Шлезвига, он прошел военную службу под имперскими, шведскими и датскими знаменами, сражался против поляков, имперцев, бранденбуржцев и даже турок.

Фельдмаршалы Республики: принц Иоганн-Мориц Нассау-Зиген (1604-1679 гг.) и Пауль Вюрц (1616-1676 гг.)

Из всего вышеперечисленного видно, что погрязшая в давней политической борьбе с домом принцев Оранских за власть в стране, торговая буржуазия очень мало заботилась о своих вооруженных силах. Вливая колоссальные суммы в торговлю и флот, они совершенно не думали о сухопутной армии - и вскоре будут вынуждены пожинать горькие плоды своей бездеятельности в этом направлении. Ян де Витт, прекрасно понимавший ситуацию, по этому поводу писал: "Голландец выложит денег из кармана, лишь когда опасность предстанет перед ним лицом к лицу...Народ щедр до расточительности там, где следует быть экономным - и бережлив до скупости там, где следует быть щедрым".

Таким вот образом складывалась ситуация на тот исторический момент, когда неисчислимые полчища французов были у самых границ Республики. Приближался знаменитый и знаковй для истории страны "Rampjaar " ("Год бедствий", иначе - "Год несчастий"), как впоследствии прозвали 1672 год от Рождества Христова голландцы.

Дюма-старший в книге "Жизнь Людовика XIV" писал:

"Голландцы с ужасом смотрели на те серьезные мероприятия в подготовке к войне, о которых мы уже говорили. Луи XIV и военный министр Лувуа развили неимоверную деятельность. В строю находилось 118 000, 100 орудий были готовы загреметь. В качестве генералов выступали Конде, Тюренн, Люксембург и Вобан. 30 больших кораблей соединились с английским флотом, насчитывающим 100 парусных судов под командой брата короля герцога Йоркского. В смущении Генеральные штаты обращаются к Луи XIV, смиренно спрашивают, неужели все эти громадные вооружения делаются против них, не оскорбили ли они чем-нибудь его величество и если это несчастие имеет место, то какого вознаграждения от них потребуют. Луи XIV отвечает, что он никому не обязан отчетом и сделает своему войску такое употребление, какое требует его достоинство. Голландцы ясно увидели угрозу нападения и стали готовиться к войне."

(Продолжение следует)